Переводчик текста
на любой язык
The translator
of the text
on any language

Главная
The main page

Кинозал
Cinema Hall

Культура
Сulture

Путешествия
Travel

Образование
Formation

Красота&Здоровье
Beauty&Health

Спорт
Sports

Общество
Society

Персоны
Persons

Обзорные публикации
Survey Publications

Гостиная сайта
Drawing room

Актуальный блиц-опрос
Actual blitz-interrogation

Россия&Планета
Russia&Planet

События Самарской области
News of the
Samara region

Гастрольная афиша&Досуг
The tour poster&Leisure

Мастер-класс
Master-klass

Женская история Елены Ерошевской

Великий офтальмолог выгонял внучку из медицины, а банк-однодневка «кинул» ее на улице имени деда


Как призналась Елена Ерошевская, она довольно часто чувствует себя неким музейным экспонатом: коллеги и пациенты относятся к ней с особенной бережностью, даже благоговением. Она – внучка легендарного «флагмана советской офтальмологии». Имя ее деда Тихона Ерошевского известно и почитаемо не только в России, но и во всем цивилизованном мире. Этот талантливейший врач, внешне немного напоминающий добродушного сказочного Айболита, благодаря новым научным разработкам в свое время сделал мощный прорыв в методах лечения глазных болезней. Поэтому имя его золотыми буквами вписано не только в историю Самарской области, но и в историю мировой медицины.
Как живется наследнице столь известного человека? Вот что рассказала о своей судьбе и семейных тайнах династии Ерошевских внучка знаменитого доктора.

«Дед был против семейственности в офтальмологии»

- Елена Брониславовна, сейчас вы – профессор, врач-офтальмолог, работаете в самарской глазной больнице, носящей имя вашего деда Тихона Ерошевского. Легко было сделать карьеру в медицине с такой легендарной фамилией?

- Одновременно и легко, и трудно. Конечно, фамилия помогала. Однако дед был против того, чтобы внучка стала офтальмологом. Поэтому сегодня я искренне надеюсь, что все мои профессиональные успехи – результат труда.
Врачом я мечтала стать с детства. Основную роль в моем профессиональном выборе сыграла обстановка, сложившаяся в семье. Врачами были мама, папа, дедушка, бабушка по материнской линии тоже была медработником, фельдшером. Только сначала мне было довольно сложно определиться, какое именно направление медицины выбрать.

Когда я была совсем маленькой, дедушка Тихон Иванович поддерживал мою мечту стать врачом, часто говорил окружающим: «Вот подрастает новый доктор». Однако когда я стала взрослее, он всячески стал отговаривать меня от этой цели. Тихон Иванович очень переживал, что окружающие будут осуждать его за «семейственность в медицине». В то время слово «династия» употреблялось для людей рабочих профессий, а в таких специальностях как наша, это презрительно называлось семейственностью. На момент выбора профессии мой отец – Бронислав Ерошевский – работал вместе с Тихоном Ивановичем в его клинике. Поэтому дед однажды решительно сказал мне: «Тебе окулистом быть не надо. Никто этого не поддержит, все будут всегда только против. Достаточно того, что твой отец здесь работает».

То, что дед был против моего прихода в медицину, отчасти объясняется тем, что Бронислав не оправдал ожиданий Тихона Ивановича. Он стал хорошим врачом, но наукой, исследованиями, внедрением новых методов лечения не занимался. Все силы и время отдавал практике, объясняя это так: «Наукой занимаются только лентяи, кто с больными работать не хочет». Разочарованный в сыне, Тихон Иванович повторял мне: «И ты будешь такой же. Думаешь, из-за меня легко войдешь в эту среду? И считаешь, этого достаточно?»

«Поступить в институт помогла фамилия»

- Такие резкие выпады деда не задевали вас?

- Нет, скорее «остужали». Но все же отговорить меня он не смог. Не буду греха таить, что в медицинский институт мне было легко поступить. Наверное, фамилия помогла. Хотя училась я в школе хорошо, биологии уделяла особое внимание. С третьего курса стала заниматься в медицинском кружке по глазным болезням. Во время летней практики с увлечением трудилась санитаркой в госпитальной хирургии. Отец, в отличие от деда, терпимо относился к моему приобщению к профессии врача, предлагал иногда дежурить вместе с ним. Так у меня постепенно появились какие-то навыки, а окружающие стали привыкать, что мне можно доверять более серьезную работу, например, простейшие элементы операции.

Единственный человек, который был против этого – Тихон Иванович. Просто до рыданий меня доводил! Когда я ему рассказывала о каких-то своих успехах, о том, что меня хвалили, Тихон Иванович скептически говорил: «Ты думаешь, они тебя хвалят? Это они мне хотят приятное сделать». Такой всегда была его точка зрения.

Это были 1970-е годы, самый разгар работы Святослава Федорова по началу имплантации искусственного хрусталика. Несмотря на то, что практически все видные врачи в этой области медицины осуждали Федорова за его «чрезмерно смелые» исследования и внедрение этой технологии, Тихон Иванович по-своему оценил его найчные разработки и поддержал на большом форуме, стал консультантом его научной работы. Проблему Тихон Иванович стал отрабатывать и здесь, в своей клинике. В этот момент пришла в больницу и я со своим большим желанием заниматься чем-то серьезным.

Как раз пошли исследования по имплантации искусственного хрусталика. С этим в свое время все было не так просто: и стоили дорого искусственные хрусталики, и не было их в достаточном количестве. Первым больным доктора Куйбышевской глазной больницы изготавливали хрусталики сами. Заведующий кафедрой Владимир Малов передал мне некоторые навыки, а в совместных исследованиях с сотрудниками рождались новые идеи. Поэтому я стала соавтором некоторых научных разработок.

«Четырех лет замужества мне хватило на всю оставшуюся жизнь»

- Казалось бы, ваш дедушка должен был ревностно следить за успехами внучки?

- Его позиция складывалась иначе. Занимаясь исследованиями, я сделала около 100 экспериментальных операций, у меня накопился интересный материал для диссертации. Чтобы Тихон Иванович обратил внимание на эту работу, коллеги посоветовали мне подать материал не в рукописном виде, а отпечатать на машинке и переплести. Я так и сделала и принесла на просмотр Тихону Ивановичу. Он тогда удивился: «Что это такое? «Диссертационная работа, посмотри, пожалуйста», - попросила я. Дед открыл диссертацию и на титульном листе увидел мою фамилию. «Да неужели твоя? Ерунда, наверное, какая-нибудь!».

Дедовское отношение надо было как-то ломать, и я все же убедила его посмотреть результаты исследований. Он пролистал и понял, что материал действительно интересный. Моя диссертация была «спонтанной», незапланированной, то есть по правилам я не имела шансов на защиту. Поэтому Тихон Иванович обратился к заведующему отделом по науке: «Есть у меня на кафедре старший лаборант, который диссертацию написал, а она не спланирована. Включите ее в план». Это, наверное, был один из тех редких случаев, когда Тихон Иванович со своим непререкаемым авторитетом принял участие в медицинской судьбе своей внучки.

Я благополучно защитила свою первую диссертацию и стала кандидатом медицинских наук. Теперь уже имела право с должности лаборанта перейти на следующую ступеньку и стать ассистентом. И снова Тихон Иванович никак не хотел брать меня в ассистенты, находя множество причин: рано, мала еще, есть более достойные претенденты на эту должность. Но, в конце концов, коллеги его опять убедили. И Тихон Иванович, который очень беспокоился из-за внедрения «ерошевской» семейственности в больнице, все-таки смирился.

Была еще одна причина его противостояния. Я рано вышла замуж – в 18 лет, а в 19 уже родила. Дедушка был категорически против этого брака. У него появился еще один повод отговаривать меня от карьеры врача. Он все время возмущался: «Какая наука вместе с пеленками? Этого быть не может никогда, и вообще – вон из офтальмологии!!!»

Брак мой вскоре – через четыре года – распался. Дед, как ни странно, был этому очень рад. Кратковременного замужества с меня хватило на всю оставшуюся жизнь. С тех пор я очень хорошо живу одна, воспитала дочь, занимаюсь практической медициной и наукой.

«Моя дочь могла стать оперной примадонной»

- А ваша дочь захотела продолжить славную медицинскую династию?

- Вопреки ожидаемому и довольно закономерному, «напрашивающемуся» решению Маша медицинским работником стать не захотела. Еще в детстве у нее ярко проявились хорошие музыкальные данные. Началось все с того, что я отдала ее в музыкальную школу. На первых порах приходилось буквально «из-под палки» заставлять ее заниматься музыкой. Но на собственном опыте я знаю, что это пойдет девочке на пользу.

В свое время родители тоже довольно жестко заставили меня совмещать учебу в общеобразовательной и музыкальной школах и не позволили мне бросить занятия музыкой, хотя я была близка к этому. «Зачем мне, будущему врачу, нужна ваша музыкальная школы?» - возмущалась я. Однако сейчас очень благодарна родителям за то, что они сумели меня убедить продолжать занятия музыкой. Потому что это очень развивает личность, воспитывает вкус, расширяет кругозор.

Маша тоже сначала не хотела заниматься, но постепенно втянулась. Ее педагог по фортепиано обратила внимание, что у маши хорошие руки, и однажды сказала: «У нее есть все данные, чтобы стать хорошей пианисткой». Пианисткой она не стала, потому что была отчаянной лентяйкой и руки свои не развила как надо, а вот вокалом занималась серьезно. Все преподаватели, кто ее слышал, говорили, что Маше обязательно нужно поступать в консерваторию. С таким голосом ей пророчили большое будущее оперной певицы.

Ей наняли педагога, который в свое время занимался с Еленой Образцовой и другими известными оперными певицами. Он предлагал ей оказать всяческое содействие, если Маша поедет в Москву поступать в консерваторию. И уже известный на весь Союз доктор Федоров, который слышал ее пение, тоже предлагал свою помощь. Словом, у Маши были все возможности закончить московскую консерваторию по классу вокала и стать хорошей оперной певицей. Но этого не случилось. Она, конечно, могла со временем стать настоящей примой. Но, во первых, не захотела уезжать от меня в другой город, а во-вторых, сценическому успеху предпочла замужество.

Маша окончила музыкальное отделение Самарского педагогического училища, а затем педагогический институт. И с голосом оперной певицы стала работать музыкальным преподавателем в детском саду. Конечно, в глубине души жалеет, что не использовала свой шанс, дарованный Богом, но время уже упущено и ничего не изменишь.

«Вторая семья стала «колхозом»

- Вы производите впечатление женщины решительной и независимой. Это так?

- С большой долей вероятности можно предположить, что эти качества передались мне по наследству. Женщины в нашем роду вообще были очень самостоятельными, сильными натурами. Например, моя бабушка по линии мамы. Она была фельдшером, в 1941 году добровольно ушла на фронт, оставив двух дочек на попечение мужа. Дедушка по материнской линии в то время занимал достаточно высокий пост – был начальником политотдела Карагандинской железной дороги, на фронт его не отпускали. Он был до глубины души этим возмущен и убеждал Кагановича: «Даже моя жена, которая младше меня более чем на 10 лет, ушла на фронт, а я сижу в тылу! Не позорьте меня, пустите воевать!» На что каждый раз получал категоричный ответ: «Для нас железная дорога сейчас – как фронт!» «Боевую» бабушку в семье любя называли «генералиссимусом» за ее твердый, явно не женский характер.

Эта самостоятельность, сильная натура передались от бабушки-«генералиссимуса» и моей матери Римме Анкиловой. Она тоже была весьма незаурядной личностью и придерживалась собственных принципов и взглядов на жизнь. В свое время отличалась яркой красотой, и в студенческие годы поклонников у нее было много, выбор получался богатый. Она вышла замуж за сына ректора (Тихон Иванович в то время работал в должности ректора института) – Бронислава Ерошевского, моего отца. Но ее брак долго не продлился. Мне было всего четыре года, когда родители разошлись в то самое время, когда моя мать носила под сердцем вторую дочь.

Мама была очень гордой женщиной и всегда считала, что она самостоятельно, без чьей-либо помощи должна показать миру, на что она способна. Поэтому она даже не взяла фамилию Ерошевских, а оставила свою девичью. Реализовать свой профессиональный потенциал ей удалось: в свое время она была весьма известным в Куйбышеве акушером-гинекологом. После развода с моим отцом мама назанимала денег, купила машину и получила водительские права. Тем самым еще раз подчеркнув свою самостоятельность и независимость: в 1960-е годы женщина за рулем была большой редкостью.

Еще одним убедительным примером неординарности ее личности стало второе замужество. Она даже советовалась со мной и моей сестрой Ольгой: «Ну, за кого мне выйти замуж? Ко мне сватаются генерал и слесарь. У первого есть все. Второй – вдовец с тремя детьми на руках. Они живут бедно, поэтому на завтрак, обед и ужин едят щи». Мы посоветовали матери выйти замуж, конечно, «за детей». Так у нас получился большой «семейный колхоз». Многие считают, что профессорские внучки живут и воспитываются в особенных условиях. Наверное, иногда так и бывает, однако это не мой случай. Особой роскоши в семье, где пятеро детей, не было. Жили очень дружно. Мы с сестрой отчима звали «папа» и хорошо к нему относились, а наши сводные братья тоже любили свою мачеху и звали ее мамой.

Так получилось, что среди моих родственников очень мало представителей немедицинских профессий, практически все они – врачи. Однако мой дядя – второй сын Тихона Ивановича – выбрал очень романтичную специальность и стал моряком. Плавал на подводной лодке в Северном Ледовитом океане. А жена Тихона Ивановича была учительницей. Ее родители были прислугой у знаменитого на Волге помещика Самарина. Зимой Самарин жил при дворе, а на лето приезжал в свою усадьбу в Приволжье, где обитали наши предки. Самарин был человеком прогрессивных взглядов, поэтому барских слуг и их детей обучали грамоте. Благодаря этому будущая жена великого врача получила некоторое образование и затем стала работать учительницей.

«Говорят, дед делал операцию афганскому королю»

- После развода родителей вы часто общались с отцом и его семьей?

- Несмотря на то, что в доме Ерошевских я прожила достаточно мало, после развода родителей и я, и моя сестра тесно общались с дедушкой, отцом и его второй семьей. До сих пор мы дружим со сводной сестрой Татьяной – дочерью Бронислава Ерошевского от второго брака. Каждые выходные, не говоря уже о праздниках, я и Ольга приходили к отцу и деду. Тихон Иванович был замечательным дедом. Он ходил с нами в парк, на каток, катался на лыжах. Постоянно водил нас в театр, благодаря чему мы пересмотрели все спектакли и балеты и переслушали все оперы.

Часто ходили на Волгу купаться. Кстати, Тихон Иванович был превосходным пловцом., Волгу не раз переплывал. До 80 лет плавал по своему маршруту от спуска Рабочей до Некрасовской. Причем плавал наперегонки с молодыми людьми и обязательно за буйками. Спасателям, требовавшим вернуться ближе к берегу, Тихон Иванович отвечал: «Все равно за буйками плыть буду, и ничего вы со мной не сделаете, потому что я – герой!» В конце концов, спасатели запомнили его и не мешали «быть героем».

В возрасте 50 лет Тихон Иванович начал изучать английский язык. Ему предстояла зарубежная поездка, где на международном симпозиуме он должен был выступить с докладом. Стал заниматься с репетитором и настолько хорошо выучил английский, что смог не только прочитать свой доклад, но и ответить на вопросы слушателей. Я и моя сестра тогда еще были маленькими и страшно ревновали деда к англичанину, ведь во время занятий заходить в комнату к деду и отвлекать его было нельзя. И практически до конца жизни Тихон Иванович регулярно занимался английским языком с репетитором.

Стремление Тихона Ивановича максимально использовать каждый день своей жизни и постоянно совершенствоваться вызывало глубокое уважение у всех, кто его знал. И все, чего Ерошевский добился, было сделано благодаря его таланту и энергии, без чьей-либо помощи. Он вышел из простой семьи, жившей в селе Каширские Хутора под Сызранью. В 16 лет стал активным комсомольцем, затем коммунистом. Окончил институт, стал заниматься медицинской наукой и практикой.

Но была в его жизни очень болезненная семейная история. Отец Тихона Ивановича был священником, поэтому получился своеобразный духовный конфликт «отцов и детей»: Тихон был атеистом, комсомольцем, энтузиастом, который в жизни надеялся только на себя и свои знания. Его отец не захотел менять свое религиозное мировоззрение, видел себя в этой жизни только священником. И в итоге поступил по-своему благородно: понимая, что своей причастностью к церкви он может испортить жизнь сыну, помешать реализоваться его яркому творческому потенциалу, по обоюдному согласию перестал общаться с Тихоном. Последние годы своей жизни он провел при монастыре в Кишиневе, где и умер. А Тихон Иванович даже не смог приехать на его похороны, поскольку был в это время за границей. Очень переживал из-за того, что так сложились его отношения с отцом, часто вспоминал его и рассказывал о нем нам, внукам.

Но, будучи таким известным врачом, работая со знаменитыми и влиятельными пациентами, Тихон Иванович никогда не рассказывал о них даже самым близким людям. Здоровье вождей – государственная тайна, а он был консультантом «4-го управления» - знаменитой «Кремлевки». Говорят, что лечил афганского короля и даже делал ему операцию. Однако не знаю, правда ли это – все окружено вуалью тайны.

Банк на улице деда денег не сберег

- Часто ли вы бываете на той улице Самары, которая названа в честь вашего деда, и какие эмоции испытываете, проходя по ней?

- Я, конечно, искренне благодарна городу за то, что есть улица Ерошевского. Иногда я гуляю или проезжаю на машине по уютной «ерошевской» улочке, вспоминая при этом своего деда и ушедшие годы детства и юности. Мне приятно даже просто видеть или слышать название «дедовской» улицы в рекламе. Хотя иногда вспоминается и трагикомический случай, связанный с этим местом. Однажды в надежде разбогатеть я положила деньги в банк, небольшой офис которого находился на улице Ерошевского. Вскоре банк «лопнул», и деньги пропали. Хорошо еще, что безвозвратно потерянная сумма была небольшой.

Наверное, эту историю можно в каком-то смысле считать символической: я получила в наследство от деда известность, любовь и уважение окружающих, но не деньги. Наверное, многие люди уверены в том, что внучка «светила советской медицины» живет в особой роскоши, имеет «мерседес» и особняк, есть черную икру ложкой и катается по заграницам. На самом деле все далеко не так. За границей за всю свою жизнь я была только два раза – в Болгарии и во Франции, да и то на научных симпозиумах. Об отдыхе в Сочи, на Канарах или в Таиланде только мечтаю. Живу в обычной трехкомнатной квартире. Когда несколько лет назад впервые за все время я затеяла в квартире капитальный ремонт и перепланировку, то первым делом решила сменить старую входную дверь на современную железную. А то все знакомые говорят, что «с такой дверью жить просто неприлично!» Есть дача в черте города с самым обычным дачным участком, а вот машины нет. И я не жалею об этом: в отличие от своей мамы за рулем себя просто не представляю.


За годы работы профессор Ерошевская сделала несколько тысяч операций и многим вернула зрение. Фамилия деда стала для нее не просто ключом к медицинской карьере и известности, а прежде всего своеобразной энергетической субстанцией, которая придает ей жизненные силы. А с народной мудростью, гласящей «Не в деньгах счастье», внучка Тихона Ерошевского согласна.

Марина Бреднева




COPYRIGHT © 2010-2017, LIFE-PANORAMA LTD
При частичном или полном использовании материалов портала гиперссылка на
www.life-panorama.narod.ru обязательна

Сайт управляется системой uCoz
Как сделать квартиру эксклюзивной

Задумываетесь куда вложить деньги? Используйте возможности XXI века и помощь профессионалов для увеличения своего начального капитала.

Срубы бань цены, гарантия качества от Мастер Бани

Фитнес Клубы

Мероприятия первой помощи при инсульте

Бесплатное обучение в вузах Чехии

Как сделать голливудскую улыбку?

Оставляем только красивые родинки

Создательница детективов Татьяна Полякова свой первый роман написала на спор с приятелем, а сейчас мечтает написать книгу о Че Геваре
Наталия Гулькина: "Уже в зрелом возрасте я стала заочно учиться в ГИТИСе на актерском факультете"

Женская история Елены Ерошевской

Тото Кутуньо: «Я получил все, о чем мечтал в детстве, и даже больше!»